Про политику

Я послушно уставился на небо и чуть не рехнулся: из-за горизонта поспешно выползало не одно из симпатичных местных солнышек, к которым я уже успел привыкнуть, а точная копия рисунка на парусе: такая же круглая желтая рожа с алым румянцем и нехорошей ухмылкой.
– Что это? – отчаянно заикаясь спросил я.
– Лабысло, – усмехнулся Вурундшундба. – Страмослябы почему-то считают, что именно так и должно выглядеть солнце. А мы не поленились состряпать для них эту иллюзию. Каждое утро сие чудище вылезает из-за моря, а каждый вечер прячется в болото за Страмодубами, вон в той стороне, – он махнул рукой, указывая куда-то вглубь материка. Неплохая шутка! Нас она забавляет, а этих олухов делает счастливыми. Иногда в их края забредают заплутавшие путники из земли Нао – могу тебя заверить, на них это зрелище действует еще похлеще, чем на тебя!
– Что же за люди эти Страмослябы, если они греются в лучах такого солнца? – жалобно спросил я.
– Забавные люди, в этом ты сам убедишься. Сейчас я познакомлю тебя с капитаном… Ага, а он уже к нам идет. Легок на помине!
К нам действительно приближался высокий коренастый дядя, лохматый и бородатый, как старый хиппи, да и одет он был соответственно: в видавшую виды просторную черную рубаху до колен и такие же просторные полосатые штаны. Его обувь и вовсе сбила меня с толку: кажется, это были самые обыкновенные плетеные лапти – если честно, до сих пор я видел лапти только на картинках, и не очень верил, что такие штуки могут носить настоящие живые люди.
– Етидрєный хряп! – жизнерадостно сказал он нам обоим.
– Что он говорит? – робко спросил я у Вурундшунбы.
– А, ерунда, – отмахнулся он. – Считай, что тебе сказали доброе утро…

Страмослябы уже приступили к очередной гулянке. На сей раз они не ограничились обыкновенным употреблением спиртных напитков, а носились друг за другом, с перемазанными чем-то руками, пытаясь как следует раскрасить лицо своего ближнего. Те, кому было лень бегать, старательно покрывали узорами борта и палубу своего судна. – Что это с ними? – нерешительно спросил я у Хэхэльфа. – Белая горячка наконец-то покарала, или как?
– Я не знаю, что такое белая горячка, – Хэхэльф с видимым удовольствием отвлекся от спора со своими оппонентами, – но в любом случае это не белая горячка, а Узорная мазаница.
– Что? – ошеломленно переспросил я.
– Узорная мазаница, – невозмутимо повторил он. – У страмослябов чуть ли не каждый день какой-нибудь праздник. Сегодня как раз – Узорная мазаница. Счастье, что страмослябы никогда не заставляют своих пленников принимать участие в их веселье. Считается, что мы недостаточно хороши для такой чести, хвала всем богам Хоманы!
– А их тут много – богов? – осторожно спросил я.
– Хватает, – неопределенно отмахнулся Хэхэльф. И неодобрительно покосился в сторону развеселившихся пиратов. – Это они пока разукрашивают друг друга соком ягод и соусом, а к ночи, как напьются окончательно, примутся мазать дерьмом.
– Настоящим, что ли? – недоверчиво переспросил я.
– А что, есть искусственное дерьмо? – с убийственной иронией осведомился Хэхэльф. – Какая, должно быть, полезная вещь! Небось, альганские алхимики придумали? Рецептом поделишься?
Я неудержимо рассмеялся: парень умудрился поднять мое настроение еще до того, как мы сошли с треклятого страмослябского крейсера – судя по всему, впереди меня ожидали хорошие времена… лишь бы пережить эту кошмарную узорную мазаницу!
– Если эти милые люди все-таки решат, что я достаточно хорош для участия в их веселье, прийдется опять лезть на мачту! – отсмеявшись вздохнул я.
– Да нет, можешь расслабиться. Они же к тебе подойти боятся! – успокоил меня Хэхэльф.
– Все равно все вокруг дерьмом перемажут, – мрачно пообещал сердитый Бэгли.
– Счастье еще, что мы к ним на Бздох не попали, – заметил один из его товарищей.
– А это что такое? – оживился я.
– Ничего особенного, – так же мрачно отозвался Бэгли. – Сначала они несколько дней жрут какую-то дрянь, а потом запираются все вместе в тесном помещении и испускают ветры. Кто не может больше там оставаться, выходит наружу и тут же напивается с горя, чтобы позабыть о своем позоре. А тот, кто выйдет последним, считается у них великим героем и самым достойным человеком – во всех отношениях. Я слышал, что некоторые пиратские капитаны теряли власть на своем корабле только потому, что не могли продержаться до конца.