Вера Полозкова***ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем такомлучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табакомв пятницу народу всегда биткоми красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босикому нее в руке босоножка со сломанным каблукомон хохочет так, что едва не давится кадыкомчерт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнильерасскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,как старухи передают ему миски с фруктами для нееи какое таксисты бессовестное жульеи как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,деревянное от крахмалакак немного им нужно, счастье моекак малорасскажи мне о том, как постигший важное – одиноккак у загорелых улыбки белые, как чеснок,и про то, как первая сигарета сбивает с ног,если ее выкурить натощакговори со мной о простых вещахкак пропитывают влюбленных густым мерцающим веществоми как старики хотят продышать себе пятачок в одиночестве,как в заиндевевшем стекле автобуса,протереть его рукавом,говоря о мертвом как о живомкак красивые и не мы в первый раз целуют друг друга в мочки, несмелы, робкикак они подпевают радио, стоя в пробкекак несут хоронить кота в обувной коробкекак холодную куклу, в тряпкекак на юге у них звонит, а они не снимают трубки,чтобы не говорить, тяжело дыша, «мама, все в порядке»;как они называют будущих сыновей всякими идиотскими именамислишком чудесные и простые,чтоб оказаться намирасскажи мне, мой свет, как она забирается прямо в туфлях к нему в кроватьи читает «терезу батисту, уставшую воевать»и закатывает глаза, чтоб не зареветьи как люди любят себя по-всякому убивать,чтобы не мертветьрасскажи мне о том, как он носит очки без диоптрий, чтобы казаться старше,чтобы нравиться билетёрше,вахтёрше,папиной секретарше,но когда садится обедать с друзьями и предается сплетням,он снимает их, становясь почти семнадцатилетнимрасскажи мне о том, как летние фейерверки над морем вспыхивают, потрескиваяпочему та одна фотография, где вы вместе, всегда нерезкаякак одна смс делается эпиграфомдолгих лет унижения; как от злости челюсти стискиваются так, словно ты алмазы в мелкую пыль дробишь имипочему мы всегда чудовищно переигрываем,когда нужно казаться всем остальным счастливыми,разлюбившимипочему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и салепочему с нами говорят на любые темы,кроме самых насущных темпочему никакая боль все равно не оправдывается тем,как мы точно о ней когда-нибудь написалирасскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессывсе эти актрисыметрессыпраздные мудотрясыжаловаться на стрессы,решать вопросы,наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую трухурасскажи мне как на духупочему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримасапочему мы куски бессонного злого мясаили лучше о тех, у мысавот они сидят у самого моря в обнимку,ладони у них в песке,и они решают, кому идти руки мыть и спускаться внизпросить ножик у рыбаков, чтоб порезать дыню и ананасдаже пахнут они – гвоздика или анис –совершенно не намизначительно лучше нас

Спасибо! потрясло.

Current Шарлотта Миллер выходит из дома утром, но так темно, что в общем неважно, что там. Поскольку внутри Шарлотты Миллер и так так муторно - как будто бы ей под сердце вкрутили штопор. Шарлотта Миллер не моется и не молится, выходит из дома без шарфа и без ключа, идет к остановке бормочет из Юнны Мориц, как снег срывается с крыш, всю ночь грохоча. И снег срывается, тычется в грудь, как маленький, в ботинки лезет, греется, тает, ёрзает. Шарлотте хочется стать не Шарлоттой - Мареком. А может, Йозефом. Лучше, конечно Йозефом.
Я буду Йозефом, буду красивым Йозефом - твердит она, покупая билетик разовый, я буду носить пиджак непременно розовый и буду носить кольцо с голубыми стразами. На этом кольце будет инициалом ижица (она залезает в маршрутку, сидит, ерошится) Я буду трахать всё, что хоть как-то движется, и всё, что не движется, но со смазливой рожицей. Я буду жить по гостям и бухать по-черному, владеть уютной берлогой и Хондой Цивиком. Я буду ученым-физиком - ведь ученому положено быть сластолюбцем, неряхой, циником. Я буду ездить на школы и ездить в отпуски, кормить на море чаек и кашалотов. Я буду считать следов песчаные оттиски. И главное там - не встретить свою Шарлотту.
Нет, понимает Шарлотта, нет, я не жалуюсь, но обмануть судьбу - так не хватит денег всех. Шарлотта - это судьба, от нее, пожалуй что, и на морском берегу никуда не денешься. А если Мареком - проще нащупать истину? Тогда бы я обманула судьбу заранее, была бы Мареком, парнем своим и искренним, без денег, без жилья и образования. Работала бы медбратом, любила б Шумана, мечтала бы когда-нибудь стать пилотом... Нет, понимает, в кресле второго штурмана немедленно бы оказалась моя Шарлотта.
Куда мне деться, рыдает она неделями, я от себя на край бы света сбежала бы. Шарлотта себя ненавидит за поведение, сама она не выносит чужие жалобы. Она бы себе сказала в ответ: "Рыдалище, чудовище, истерище, да пошло ты!" Она бы себя послала в такие дали, что... и там бы не избавилась от Шарлотты.
Шарлотте сложно слезы и сопли сдерживать, внутри у нее не стихает, бурлит беда. Такое бывает, если поешь несвежего или внезапно влюбишься не туда. Но если от первого может помочь лечение, таблетки, клизмы, пост и визит врачей, то от влюбленности сложно - ведь в общем чем её сильнее глушишь, тем она горячей. Шарлотта ела последний раз, вроде, в пятницу, а нынче, пишут в календаре, среда. А значит, это не лечится, значит, тянется, такая зима, подруга, беда, беда.
А скоро новый год - и вокруг так весело, снежинки, елки, утки в печах шкворчат. Шарлотта сходила в гости во время сессии и там влюбилась в заезжего москвича. Он не похож на тех, кто во сне её зовет, он умный, худой, язвительный, ростом маленький. Она не любит таких - он похож на Йозефа и самую малость чем-то похож на Марека. Во сне к ней приходит высокий и положительный слепой глухой капитан далекого флота. И ей бы остаться с ним и прекрасно жить и жить... тогда бы, быть может, она не была Шарлоттой.
Шарлотте Миллер не пишется и не грёзится, Шарлотте Миллер снятся в ночи кошмарики, в которых она опять целуется с Йозефом, который вдруг оказывается Мареком. Шарлотта застывает женою Лота, слипаются снег и соль под ее ресницами. Пожалуйста, просит она, пожалей Шарлотту, а? Пускай ей лучше совсем ничего не снится. Пускай она изменится, будет бестией, она будет красить губы и улыбаться. Такая зима, Шарлотта, такое бедствие. Приходится быть Шарлоттой - и всё, и баста.
А ехать долго - по пробкам, по грубой наледи, кассир в маршрутке, снежная карусель. Потом она соберется и выйдет на люди и будет суетится и жить, как все. А нынче - сидит в маршрутке, ревет, сутулится, рисует варежкой солнышко на стекле. Глядит, как толстые дети бегут по улице и толстые мамы что-то кричат вослед. Весна нескоро, реки морозом скованы, в душе бардак, невыигрыш по всем счетам. И Йозеф с Мареком едут в свою Московию, и в дождь превратился снег на ее щеках.
Она сидит в маршрутке, от мира прячется, боится, что вытащат, перекуют, сомнут. Не трогайте Шарлотту, пока ей плачется. Не трогайте, как минимум, пять минут.
Аля Кудряшева
Добавлено через47 секундhttp://www.youtube.com/watch?feature...&v=i21xVHgPeZc
Добавлено через1 минутуhttp://www.youtube.com/watch?v=aLlwc...mbedded#at=148

Самочка, интересные вещи, цепляют :)А Гафт пусть тоже будет с нами, в смысле - у нас на Форуме :)<iframe width="420" height="315" src="http://www.youtube.com/embed/i21xVHgPeZc" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>

Вера Полозкова фотостихи сама читает ю тубАзбука спасибо мне очень понравилось.

Гумилёв - Мой Час
 

Еще не наступил рассвет, Ни ночи нет, ни утра нет, Ворона под моим окном Спросонья шевелит крылом, И в небе за звездой звезда Истаивает навсегда. Вот час, когда я все могу: Проникнуть помыслом к врагу Беспомощному и на грудь Кошмаром гривистым вскакнуть. Иль в спальню девушки войти, Куда лишь ангел знал пути, И в сонной памяти ее, Лучом прорезав забытье, Запечатлеть свои черты, Как символ высшей красоты. Но тихо в мире, тихо так, Что внятен осторожный шаг Ночного зверя и полет Совы, кочевницы высот. А где-то пляшет океан, Над ним белесый встал туман, Как дым из трубки моряка, Чей труп чуть виден из песка. Передрассветный ветерок Струится, весел и жесток, Так странно весел, точно я, Жесток — совсем судьба моя. Чужая жизнь — на что она? Свою я выпью ли до дна? Пойму ль всей волею моей Единый из земных стеблей? Вы, спящие вокруг меня, Вы, не встречающие дня, За то, что пощадил я вас И одиноко сжег свой час, Оставьте завтрашнюю тьму Мне также встретить одному.

То-то радости пустомелям! То-то радости пустомелям! Темноты своей не стыжусь! Не могу я быть Птолемеем! Даже в Энгельсы не гожусь! Но от вечного бегства в мыле, Неустройством Земным томим, Вижу: что-то неладно в Мире, Хорошо-бы заняться им. Только Век меня держит цепко: С ходу гасит любой порыв. И от горести нет рецепта: Все, что были, сданы в архив... И все-таки я, рискуя прослыть Шутом, дураком, паяцем, И ночью и днем твержу об одном: Не надо, люди, бояться! Не бойтесь хвалы, не бойтесь хулы, Не бойтесь мора и глада, А бойтесь единственно только того, Кто скажет: "Я знаю, КАК НАДО!" Кто скажет: "Идите, люди за мной! Я вас научу, КАК НАДО!" И рассыпавшись мелким бесом, И поклявшись вам всем в любви, Он пройдет по стране железом, И потопит ее в крови. И такие наврет Он враки, И такой наплетет рассказ, Что не раз тот рассказ в бараке Вы помянете в горький час! Слезы крови не солонее: Даровой товар! Даровой! Прет История-Саломея С Иоанновой Головой... Земля зола, и вода смола, И некуда, вроде, податься. Неисповедимы дороги зла, Но не надо, люди, бояться! Не бойтесь сумы, не бойтесь тюрьмы, Не бойтесь пекла и ада, А бойтесь единственно только того, Кто скажет: "Я знаю, КАК НАДО!" Кто скажет: "Тем, кто пойдет за Мной, Рай на Земле награда!" Потолкавшись в отделе винном, Подойду к друзьям-алкашам. При участии половинном Побеседую по душам. Алкаши наблюдают строго, Чтоб ни капли не пролилось. "Не встречали,- смеются,- бога?" Ей же богу, не привелось! Пусть пивнуха не лучший случай Рассуждать о Добре и Зле, Но видали мы этот Лучший В белых тапочках на столе! Кому - сучок, а кому коньячок! К начальству на кой паяться?.. А я все твержу им, как дурачок: "Не надо, люди, боться!" Ведь это ж бред, что проезда нет, И нельзя входить без доклада! А бояться-то нужно только того, Кто скажет: "Я знаю, КАК НАДО!" Не верьте Ему! Гоните Его! Он врет! Он не знает, КАК НАДО!Александр Галич

Я вам поведал неземное.
Я всё сковал в воздушной мгле.
В ладье — топор. В мечте — герои.
Так я причаливал к земле.

Скамья ладьи красна от крови
Моей растерзанной мечты,
Но в каждом доме, в каждом крове
Ищу отважной красоты.

Я вижу: ваши девы слепы,
У юношей безогнен взор.
Назад! Во мглу! В глухие склепы!
Вам нужен бич, а не топор!

И скоро я расстанусь с вами,
И вы увидите меня
Вон там, за дымными горами,
Летящим в облаке огня!

Александр Блок

Да, женщина похожа на вино,
А где вино,
Там важно для мужчины
Знать чувство меры.
Не ищи причины
В вине, коль пьян —
Виновно не оно.
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть.
Понять способен смысл её великий
Лишь грамотный.
И не сердись на книгу,
Коль, неуч, не сумел её прочесть.

© Омар Хайям