Почему? — спросила я себя. Какая может быть польза в том, чтобы не видеть? Как долго это не-видение продолжается? Сколько этого не-видения вобрала в себя я сама, пройдя через систему образования, которая поощряет невидение? Если, как я полагала, видение как-то связано с творчеством, то как влияет на творчество не-видение?Конечно, можно предложить аргументы в пользу фильтрации визуальных данных. Два плюс два категорически будет четыре, как бы ни менялось изображение цифр; и пристальное внимание к вариациям во внешнем виде букв алфавита, разумеется, было бы контрпродуктивным. Произношение слов, стоимость различных монет и банкнот, распознавание предметов, людей и мест — все это более эффективно осуществляется посредством жестких лингвистических категорий.
Но что происходит, если опыт образования на протяжении всей жизни человека состоит почти целиком в экранировании визуальной информации и принятии исключительно лингвистических концепций? Не потеряет ли такой человек, выражаясь фигурально, окончательно способность видеть? Или имеет место частичная потеря, действующая избирательно? ...
Вопросы накладываются на вопросы, и в попытке выбраться из этого завала я попробовала сфокусировать внимание конкретно на взаимосвязях, если таковые существуют, между видением, рисованием и творчеством, которые я несколько нерешительно исследовала в своей первой книге. В той книге я выразила надежду, что умение рисовать подхлестнет творческие способности и повысит уверенность художника в себе. Что касается последней цели, я чувствовала свою позицию достаточно обоснованной: почти все мои студенты обрели большую уверенность в своих художественных способностях....
Отыскивая ключи, которые указали бы на истинную роль умения видеть в творческом мышлении, я обратилась к цитатам, письмам и дневникам творческих людей. После некоторого периода бесплодных исканий я по какой-то причине сосредоточилась на словах, которые читала, и увидела их в новом свете: я поняла, что почти в каждом случае творческие люди описывали Озарение, четвертую стадию творческого процесса, в терминах зрения.
В одной цитате за другой использовался глагол «видеть»: «Я сразу же увидел ответ!», «Мне приснился сон, в котором я увидел решение проблемы». Французский поэт Поль Валери описал вдохновение следующим образом: «Иногда я наблюдал те мгновения, когда в ум приходит понимание; это как проблеск света, не столько озаряющий, сколько ослепляющий... Вы говорите себе: "Я вижу, а завтра увижу еще больше". Происходит некий процесс появления особой светочувствительности; скоро вы уйдете в темную комнату и увидите, как внезапно проступает изображение».
Это открытие очень взволновало меня. У меня наконец раскрылись глаза на связь между видением и творчеством — связь, которая все это время была передо мной. И когда у меня открылись глаза на эту идею, я снова и снова обнаруживала, как слова, связанные со зрением, преимущественно производные от глагола «видеть», применялись для описания моментов открытия, постижения и изобретения, внезапного и неожиданного разрешения проблем.
И как я не увидела этого раньше? Указатель на приз, глубоко скрытый в языке, замаскированный речевыми формами, которые стали настолько привычными, что я больше не видела их или не понимала их значения. Даже сама способность к творчеству чаще всего описывается в терминах зрения. «Творческая способность — это способность видеть проблемы по-новому». «Творческая способность — это способность видеть вещи в новом свете (или с другой точки зрения)». «Творческая способность — умение видеть ответы в неожиданных местах». У меня было чувство, что я тоже удалилась «в темную комнату» и что изображение вот-вот начнет проявляться....
Я обнаружила, прежде всего, что сам термин «озарение», название момента вдохновения, четвертой стадии творческого процесса, данное Гельмгольцем, объясняется в словаре, среди прочего, как «освещение предмета с тем, чтобы лучше видеть его». Вдохновленная этим открытием, я изучила также два термина — «интуиция» и «ин-сайт», которые используются попеременно с термином «озарение». Оба слова открыли дополнительные подсказки, скрытые в их происхождении. Слово «интуиция» происходит от латинского глагола intueri, что означает «смотреть» и объясняется как «способность достижения прямого знания или познания без посредства рационального мышления» — т. е. непосредственное видение чего-то, «получение изображения» без необходимости его вычисления или обоснования.
Изучение слова «инсайт» повело меня по другому интересному пути. Английское слово «инсайт» (буквально «взгляд внутрь») по происхождению связано со зрением и видением, но означает видение чего-то необязательно видимого, «проницательность», «проникновение в суть», «постижение» чего-то. Значения «проницательность» и «постижение» указывают на связь между видением и пониманием сути, которое и является ключевым элементом в творчестве.
Термины «прозрение», «предвидение» и «ясновидение» являются вариациями той же самой идеи. В других фразах акцент слегка смещается, уточняя, о какого рода «видении» или постижении идет речь: «видеть в перспективе», «видеть в пропорции», «видеть вещи иначе», «видеть суть», «видеть свет» и т. п. Когда человек долго пытается что-то понять и его наконец осеняет, чаще всего слышишь: «Теперь-то я вижу.»